С праздником Преображения Господня, дорогие друзья!

В Евангелии от Матфея мы читаем: «И через шесть дней берет Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возводит их на гору высокую отдельно от других. И преобразился Он перед ними: и просияло лицо Его как солнце, а одежды Его сделались белыми как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, беседующие с Ним. Петр же сказал Иисусу: Господи, хорошо нам здесь быть. Если хочешь, сделаю здесь три шатра: Тебе один, и Моисею один, и Илии один. Пока он еще говорил, вот, облако светлое осенило их, и вот, голос из облака говорит: это Сын Мой Возлюбленный, на Ком Мое благоволение; слушайте Его. И услышав, ученики пали на лица свои и сильно испугались. И подошел Иисус и, коснувшись их, сказал: встаньте и не бойтесь. Подняв же глаза свои, они никого не увидели, кроме только Самого Иисуса. И когда сходили они с горы, заповедал им Иисус: никому не говорите об этом видении, доколе Сын Человеческий не восстанет из мертвых.» (Мф. 17:1-9).
Этот рассказ евангелиста Матфея или, вернее, то событие, о котором он рассказывает, составляет сущность праздника Преображения Господня, одного из двенадцати главных, так называемых «двунадесятых» христианских праздников. Но и среди этих праздников Преображение, которое празднует Церковь ежегодно в августе, выделено какой-то особой, ему присущей радостью, словно тот ослепительный свет, который видели Христовы ученики на горе, пронизывает собою этот праздник. И в том его смысл, чтобы мы увидели, ощутили и приняли его. Но что же это за свет и в чем смысл этого события в жизни Христа, этого восхождения с тремя самыми близкими учениками на гору, сияния лица Христова, белизны одежд Его и этой таинственной беседы с двумя величайшими пророками Ветхого Завета, и, наконец, как бы сквозь все века звучащего радостного восклицания Петра: «Господи, хорошо нам здесь быть» (Мф.17:4)?
Отвечая на этот вопрос, прежде всего напомним, что слово «свет» в Евангелии и во всем Священном Писании имеет совсем особенный смысл. Это, во-первых, имя Самого Бога: «Бог, – сказано в Писании, – есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1 Ин.1:5). И потому, что от Бога мир и от Бога жизнь, в основе их тоже свет. И этот свет, по словам евангелиста Иоанна, «просвещает каждого человека, приходящего в мир» (Ин.1:9). И в знании, и приятии этого света как жизни, и жизни как света – смысл всего нашего человеческого бытия. Но вот, и в жизни и в мире мы не только так часто ощущаем наличие тьмы, но и сама жизнь, сам мир наш кажутся нам иногда торжеством и царством тьмы: зло, жестокость, насилие, недоверие, страх, страдания – вот такая очевидная судьба мира, вот судьба человеческой жизни. А на горизонте их – смерть, разлука, ужас все пронизывающего тления. И как же тогда говорить о свете? Но вот в том то и сущность христианской веры, что начинается она с торжественных, как бы с самого неба падающих слов: «Свет во тьме светит, и тьма его не объяла» (Ин.1:5). Этими словами начинается Евангелие от Иоанна, их мы слышим в пасхальную ночь и ими искони живет как своим источником вера. Свет этот – Христос. С Его пришествием люди, пребывавшие во тьме, увидели свет великий, и сам Христос сказал о Себе: «Я — свет миру. Тот, кто следует за Мною, не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни.» (Ин.8:12). Нет, не исчезла тьма, но вера видит горящий во тьме свет и знает, и все время узнает, что не только не объять тьме этого света, но и что рано или поздно он победит тьму, и что победа эта уже началась и все ширится. И началась она тогда как раз, когда три человека, таких же, как мы, там, на горе, увидели этот свет, и один из них за всех трех, а на последней глубине и за всех нас, за весь мир, за всех и за вся, воскликнул: «Господи, хорошо нам здесь быть» (Мф.17:4). А ведь надлежало еще сказавшему эти слова Петру в ужасе и отчаянии отречься от Христа. Надлежало и самому Христу в одиноком ночном борении начать ужасаться и тосковать, надлежало наступить этой страшной тьме, в которой обезумевшие люди пробивали гвоздями ладони и ноги того, за кем еще так недавно следовали они, ожидая чудес и исцелений. Надлежало раздаться эти крикам: «Распни Его!» (Мк.15:13) И надлежало, и надлежит, и каждому из нас, и всему миру проходить через тьму зла, страдания и смерти. Все это надлежало и надлежит. Но вот, не умирает вера в свет! И не умирает потому, что не гаснет сам этот свет. Он светит в радости, но и в страданиях, в жизни, но и в смерти. Загнанный, замученный человек, затравленный другими людьми, в зловонии и мраке тюремной камеры, в оцепенении заледенелого архипелага, вдруг видит этот свет и говорит: «Господи, хорошо нам здесь быть» (Мф.17:4). И вот, начинается победа.
Эту победу, эту неистребимость света празднуем мы в праздник Преображения Господня. И празднуя, снова видим и снова принимаем в свою душу этот свет. Каждый год в золотой лазури августа, словно от имени всего затемненного творения, говорит Церковь: «Господи, хорошо нам здесь быть» (Мф.17:4) – и радуется свету, и обновляется им, и сама становится этим светом. «Преобразился Ты на горе, Христе Боже, показав ученикам Твоим славу Твою, да воссияет и нам, грешным, свет Твой вечный, да воссияет». Этой молитвой, этой мольбой встречаем и провожаем мы преображенскую радость. Пусть будет свет этот в нас, пусть не изменим мы ему ныне сдачей в плен тьме, пусть будем мы всегда и везде свидетелями и носителями этого вечного света. Итак, вслушаемся еще раз в эти удивительные слова: «Преобразился Ты на горе, Христе Боже, показав ученикам Твоим славу Твою, да воссияет и нам, грешным, свет Твой вечный».

Протопресвитер Александр Шмеман. Слово на Преображение Господне.